Месяц: Май 2018

от

С усопшими можно говорить, просить их помощи и их молитв?

Как почти во всех вопросах, касающихся загробного мира, однозначного ответа здесь быть не может. Неслучайно преподобный Анастасий Синаит говорит, что человек, который пытается своим слабым умом разузнать тайны загробной жизни, впадет в самые страшные заблуждения, потому что это ему не полезно. То, что нам полезно, говорит преподобный, Бог нам открыл, и в той мере, в какой полезно.

Что касается молитвы, из древности идет обычай молиться усопшим христианам или, точнее, просить их, чтобы они молились Богу. В стародавнее время Церковь очень четко различала умершего христианина и умершего нехристианина. Человек, который умер, будучи связан со Христом, умер членом Церкви, он хотя и разлучается физически со своими братьями и сестрами, через Христа остается с ними глубоко связан! Когда мы говорим на Пасху, что Христос «смертию смерть попрал», речь идет о том, что Он победил нашу смерть, и физическую тоже, но в первую очередь победил смерть как разлучение души и Бога. Поэтому тот, кто умирает во Христе, хотя и умирает физически, больше не умирает духовно, то есть не отлучается от Бога и во Христе остается живым. И, когда Церковь хоронила своих усопших, она ощущала, что эти люди остаются связанными с остальными живыми членами общины.

В этом ключе, естественно, можно было просить молиться и умерших. Мы привыкли просить молитв только у святых, но в древности святыми называли всех членов христианской общины, потому что они род избранный, род священный: апостол Павел пишет, например, святым, находящимся в Коринфе, обращаясь таким образом ко всем христианам Коринфа. Поэтому люди могли просить молитв всех умерших членов общины. Например, в катакомбах находят надписи на надгробиях, в которых люди обращаются к умершим родственникам. На одном из надгробий в древнеримских катакомбах IV века есть просьба от христианина Пектория, чтобы они вспоминали его всякий раз, когда будут смотреть на Христа. Причем ясно, что его родственники были простыми христианами и умерли обычной смертью, не были мучениками.

И в таком смысле, конечно, общение с умершими возможно.

С другой стороны, преподобный Анастасий Синаит говорит, что душа после смерти теряет способность проявлять себя и воспринимать что-либо. То есть человек видит через глаза, слышит через уши, говорит посредством языка и связок, и, соответственно, когда все это умирает, душа не видит, не слышит, не говорит, не общается. Однако далее он разъясняет, что души,– перешедшие в бессмертие, будучи просвещенными Духом Святым, все-таки способны и видеть, и слышать, и молиться за ближних, и проявлять свою любовь. А те, кто не просвещены Духом Святым, находятся в некотором угрызении совести — и больше ничего…

Часто для людей разговор с умершими — это такой психотренинг, психологическая практика, которая помогает человеку успокоиться. Церковь больше поддерживает молитву об умершем, чем «разговор» с ним. Наверное, единственный контекст, в котором такой разговор возможен, это контекст молитв. Для этого человек действительно должен жить духовной жизнью — он должен быть верным членом Церкви.

(4)

от

Слова к размышлению на каждый день—26 мая

Надо вообще избегать говорить что-либо о людях, оценивать их, хвалить или порицать, ибо сердце человека — это глубокое море, а мы видим лишь поверхность его.

Архимандрит Рафаил (Карелин)

(1)

от

БОГ ДАРУЕТ ТИШИНУ ВСЯКОМУ, ПРИЗВАВШЕМУ ЕГО


Любящим Бога, — сказал апостол, — все содействует ко благу (Рим. 8:28), не только внешние скорби и напасти, но и скорби, производимые восстанием и бурею страстей. Они обнаруживают перед человеком падение его, низводя его с высоты высокоумия и самомнения в состояние самопознания и смирения, открывают совершенную необходимость в Искупителе, повергают в самоотвержении к ногам Искупителя.

Не будем смущаться, когда увидим в себе восстание страстей, как обыкновенно смущается этим неведение себя. Мы повреждены грехом, и страсти сделались нам естественны, как естественны недугу различные проявления его. При восстании страстей должно немедленно прибегать к Богу молитвой и плачем, с твердостью противостоять страстям и в терпении ожидать заступления от Бога. Страсти стужают не только тем человекам, которые находятся во власти их, но и преуспевшим в добродетели. Это совершается по попущению Божию, чтобы само пребывание в добродетели не послужило для слабого человека причиной к превозношению и гордости. Нередко после продолжительного покоя восстает страшная буря, считавшие себя в безопасном пристанище внезапно оказываются на открытом, кипящем волнами море. Бесстрастие человеческое тогда может быть признано безопасным, когда тело уляжется в гроб, а душа оставит этот мир, наполненный обольщения, соблазнов, обмана.

«Господи, спаси нас, погибаем!» (Мф. 8, 25) – вопияли Спасителю мира при другом плавании по морю ученики Спасителя, разбудив Его, когда поднялась на море великая буря, когда ладью заливало волнами, а Спаситель покоился сном. Сном Спасителя изображается наше забвение Бога. Искушением уничтожается забвение. Воспомянутый и призванный на помощь Бог запрещает ветрам и морю. Всеблагий и Всемогущий, Он доставляет великую тишину (см. Мф. 8, 23–27) всякому воспомянувшему и призвавшему Его на помощь во время скорби.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

(5)

от

Слова к размышлению на каждый день—25 мая

Видел я согрешившего явно, но втайне покаявшегося; и тот, которого я осудил как блудника, был уже целомудр у Бога, умилостивив Бога чистосердечным обращением.

Преп.Иоанн Лествичник.

(5)

от

Почему мы обижаемся?

 На это есть несколько причин:

Во-первых, мы ожидаем, что другой человек должен нам непременно помочь, пойти навстречу, словно он обязан послужить именно нам и у него нет других забот, не позволяющих полноценно уделить нам внимание.

Во-вторых, мы как бы не допускаем, что другой человек может не сдержаться, вспылить, выйти из себя, подвести нас в определенных ситуациях, то есть мы не оставляем ему право на ошибку.

Третья причина наших обид заключается в том, что мы ждем всегда от других одинакового к нам отношения. Если наш ближний поступил не так, как мы заранее полагали, то мы говорим, что он не оправдал наших надежд, что поступок его оказался для нас неожиданным. Во взаимоотношениях с ближними важно помнить, что человек — существо переменчивое. И потому вроде бы хороший человек в какие-то моменты способен срываться, терять доброту и любовь (также как и плохой человек способен покаяться и исправиться).

Не трудно заметить, что все указанные причины упираются в наш эгоизм и нежелание проникнуться положением ближнего. Эгоизм всегда требует, чтобы другие служили нашему «я», чтобы от них «я» всегда получало одну только пользу. Если же заранее понимать, что наши нужды не являются центром жизни других людей, и что нам самим стоило бы созидать себя через участие в жизни ближних, а не безмерно поглощать их помощь, тогда никакого крушения неоправданных надежд не будет. Сменить вектор жизни с эгоцентризма на жертвенность — и не будет обид.

Если же наши мысли возмущенно кипят от обид на кого-либо, если во время бесед с друзьями и близкими мы все время на кого-нибудь жалуемся, то значит, сердце наше слишком изнежено, мы ищем, чтобы другие всегда угождали нам, но при этом даже не подозреваем, что сами мы далеки от Христа, Который за всю Свою скорбную жизнь ни разу не высказал на кого-либо ни одной обиды.

(10)

от

Слова к размышлению на каждый день—24 мая

Цивилизация, ориентированная на комфорт, не сделала нас лучше. Она создала условия для того, чтобы плохой стал еще хуже, а хороший расслабился. Становится понятной та забота Церкви о человеке, которая невежам кажется формализмом или излишней строгостью. Посты, поклоны, длинные службы нужны человеку, поскольку без дисциплины, ограничений и труда человек исчезает.

На его месте появляется недочеловек — полубес, полуживотное. В этом инфернальном зверинце мы уже отчасти живем и чем меньше это ощущаем, тем больше к нему принадлежим.

ПРОТОИЕРЕЙ АНДРЕЙ ТКАЧЕВ

(7)

от

…Как молимся, так и живем.

Мы часто совершаем ошибку, думая, что наша молитва зависит в первую очередь от того, насколько мы прилежно исполняем утреннее и вечернее правило, насколько продолжительны наши молитвословия. И усердие, и внимание, конечно, важны, но если бы молитва зависела только от этого, не было бы людей, которые годами ходят в храм, годами читают правило, Псалтирь, акафисты, изучают богослужение – и при этом ровным счетом ничего в их молитве не меняется, не происходит движения к Богу. Почему? Потому что молитва – это наша беседа с Богом, и это общение может быть настоящим только тогда, когда с нашей стороны в нем присутствуют стопроцентная честность и искренность. А откуда им взяться, если человек и с самим собой не бывает честным до конца, если он плутает по жизни, в чем-то обманываясь сам, в чем-то обманывая других? Порой человеку кажется: да, в жизни я кого-то могу ввести в заблуждение, но перед Богом никогда не лукавлю. Но дело в том, что обмануть Бога – это отнюдь не только «сообщить» Ему какую-то неправду. Мы пытаемся обмануть Бога в те моменты, когда делаем вид, что забыли, чего Он от нас хочет, чего от нас требует та или иная Его заповедь. Но Господь в каждое мгновение нашей жизни и видит то, что мы делаем, и знает то, о чем мы думаем.

Есть такое святоотеческое присловье: «Как живем, так и молимся…», но оно было бы, безусловно, неполным без второй его части: «…как молимся, так и живем». И здесь речь идет опять-таки не о количестве прочитанных акафистов и даже не только о том, уделяем ли мы молитве время и достаточно ли внимательно вникаем в ее слова. Суть в том, что, когда наша жизнь питает молитву, когда мы не рассматриваем обращение к Богу как что-то отдельно существующее, происходит и обратный процесс – молитва начинает изменять нашу жизнь…

Игумен Нектарий (Морозов)

(4)

от

ПОЧЕМУ НЕ ИДУТ В ХРАМЫ? 


Одна из причин того, что люди не понимают христианство и отталкиваются от Церкви – это подмена Евангелия – в буквальном переводе “благой вести”, “благовествования” – неким зловествованием.

Основание нашей веры – Воскресший Христос, пасхальная радость, которую может почувствовать любой человек, – подменяется проповедью о мировом масонском заговоре, о скором пришествии антихриста, о бесах, аде и вечных муках.
Христос же является только средством, чтобы всего этого избежать. Причем даже не Христос, а внешняя церковность, исполнение обрядов, механическое выстаивание воскресных богослужений.

В итоге религиозные запросы души не
удовлетворяются. И поэтому многие искренне ищущие Бога люди стараются держаться подальше от такой Церкви. Она кажется им каким-то странным заведением, где люди помешаны на тайном масонстве и бесах. Безусловно, существуют и бесы, и “тайна беззакония”, и антихрист, который в итоге явится. Но страшно не это, а то, что все сие служит основанием проповеди и почему-то называется Православием.

Игумен ПЕТР (Мещеринов),
Свято-Данилов монастырь

(3)