Вам когда-нибудь приходилось силой отрывать детей от экрана смартфона, планшета или компьютера? Часто ли это оканчивалось ссорой?

Как и многие родители, я пробовала грозиться. «Еще пять минут, и марш ужинать!» — кричала я из кухни. Это заявление либо игнорировалось, либо ребенок мычал в ответ что-то невнятное.

Спустя пять минут я шла в гостиную и выключала гаджет, ожидая, что ребенок молчаливо с этим согласится и последует на кухню, где нас будет ждать тихий идиллический ужин.

И что я получала в ответ? Крики. Истерики. Остывший ужин. Поседевшие волосы.

Я поняла, что делаю что-то не так. Мои дети до этого не были склонны к истерикам, поэтому их поведение выбивало меня из колеи. Но я никак не могла понять, что можно сделать, чтобы прекратить эти внезапные крики в момент, когда я забираю гаджеты.

Я хотела найти мягкий способ «отлучения» детей от экрана и возвращения обратно в реальный мир без постоянных стычек (а они случались буквально каждый вечер), но не знала, как. И тут подруга познакомила меня с маленькой хитростью, придуманной Изабель Филльоза.

Изабель Филльоза — клинический психолог, автор множества книг о воспитании детей и авторитетное имя в теме бережного родительства во франкоговорящих странах. Ее крайне простой метод помог мне покончить со скандалами и истериками детей в моменты, когда установленное время пользования гаджетами истекает.

▼ Что говорит о гаджетах наука

Бывало ли у вас когда-нибудь, что электричество отключалось в разгар интереснейшего футбольного матча?

Или ваш трехлетка нажал кнопку «выкл» ровно в тот момент, когда главные герои романтической комедии вот-вот должны наконец поцеловаться?

Или в компьютерной игре у вашего персонажа кончился запас энергии именно тогда, когда он собрался убить пришельца и пройти на следующий уровень?

Очень трудно выйти из состояния, в котором ты получаешь удовольствие, а именно такое состояние возникает у нас, когда мы проводим время у экранов. Это трудно даже для взрослых. Для детей это может быть невыносимо. В буквальном смысле. И вот почему, объясняет Изабель Филльоза.

Когда человек (не только ребенок, но и взрослый!) увлечен просмотром фильма или играет в компьютерную игру, он мысленно находится в другом мире. https://vk.com/the_discover Экраны действуют на наш мозг гипнотически. Свет, звуки, смена картинок — все это погружает нас в состояние потока. Мы чувствуем себя хорошо и не хотим делать ничего другого. И, конечно, мы не хотим, чтобы ситуация менялась.

В этот момент наш мозг вырабатывает дофамин — нейромедиатор, предназначение которого — снимать стресс и боль. Все в порядке — но до тех пор, пока включен экран. Когда мы выключаем гаджет ребенка быстро и без предупреждения, уровень дофамина резко падает, что может без преувеличения вызвать ощущение боли в теле. Этот гормональный спад и связанный с ним физиологический дискомфорт — тот самый момент, когда у ребенка начинается истерика.

Не имеет значения то, что мы, родители, четко обозначаем время, когда пора выключить гаджет. Мы думаем: «Ну, мы же договорились, что не больше 20 минут в день», или «Я же предупредила — еще пять минут, и все». Для нас это ясно, но для ребенка — нет. Сидя перед экраном, он не в состоянии мыслить, как мы, и правильно воспринять эту информацию. Мозг ребенка «купается» в дофамине, помните? Его ощущения в момент выключения телевизора или планшета напоминают физическую боль. Вы, конечно, и не думали его бить, но так это может переживаться, говоря языком нейропсихологии.

Другими словами, силой оторвать ребенка от гаджета — болезненно для него. Поэтому вместо того чтобы просто нажимать кнопку «выкл» на устройстве, попробуйте маленькую хитрость — сначала войдите в пространство ребенка.

▼ Метод Изабель Филльоза: наводим мосты

Если вы решили, что ребенку пора заканчивать сидеть у экрана, сначала войдите в его мир, побудьте рядом. Посмотрите с ним телевизор или посидите на соседнем стуле, пока он играет в компьютерную игру. Нет нужды делать это долго, достаточно и полминуты. Просто разделите с ним то, что он делает.

А потом задайте ребенку вопрос. Некоторых детей можно спросить: «Что ты смотришь?». Другим требуются более конкретные вопросы: «На каком ты сейчас уровне в игре?», или «Какой забавный персонаж на заднем плане. Кто это такой?».

Обычно детям нравится, когда родители интересуются их миром. Но если ребенок по-прежнему поглощен происходящим на экране и не откликается, не сдавайтесь. Посидите с ним чуть подольше, а потом задайте еще один вопрос.

Как только ребенок начинает отвечать на ваши вопросы или рассказывать о том, что он смотрит или во что играет, это означает, что он постепенно возвращается из виртуального мира в реальный. Он выходит из состояния потока и возвращается в пространство, где снова начинает замечать ваше присутствие — однако происходит это медленно. Дофамин в этом случае не падает резко, так как вы построили мост между виртуальным и реальным миром. Вы можете начать общаться, и тут и происходит волшебство.

В этот момент вы можете сказать ребенку, что настало время ужинать, или идти в душ, или просто напомнить, что время пользования гаджетом закончилось. Благодаря тому, что вы вернули ребенка в реальность достаточно мягко, он будет в состоянии вас слушать и реагировать на ваши просьбы. Он даже может так искренне обрадоваться родительскому вниманию, что сам захочет выключить телевизор (планшет, компьютер). Я пробовала, мои дети иногда так делают, честное слово.

Подводя итог, скажу: справиться с проблемой нежелания детей отрываться от гаджетов мне помогает одно только осознание того, что происходит в их головах в эти моменты. Не всегда все проходит так гладко, как мне хотелось бы, но у них больше не было бурных истерик и криков с тех пор, как я открыла для себя метод Изабель Филльоза.

▼ Не верьте мне на слово, опробуйте его сами

В следующий раз, когда ваш ребенок зависнет у экрана, попробуйте:

• Посидеть рядом с ним 30 секунд, минуту или чуть дольше и просто понаблюдать за тем, что он смотрит (делает).

• Задать невинный вопрос о том, что происходит на экране. Большинству детей нравится родительское внимание, и они ответят на ваш вопрос.

• Если вам удалось добиться диалога, считайте, вы построили мост — он поможет вашему ребенку постепенно вернуться из мира виртуального в реальный без гормонального скачка, а значит без крика и скандала.

• Наслаждайтесь остатком дня вместе.

(1)

На этот раз мы говорим с Митрополитом Саратовским и Вольским Лонгином о старцах и старчестве. Все мы в своей христианской жизни нуждаемся в помощи духовно опытных людей. Как эту помощь можно получить? Обязательно ли для этого искать «настоящего старца»? Вообще, старцы — кто они, существуют ли они сегодня? И какая опасность может скрываться за желанием общаться только со старцами, не обращая внимания на те возможности, которые дает наша церковная жизнь, посещение приходского храма?

— Владыка, что же такое старчество?

— Старчество — это особое явление, которое возникло в монашестве и относилось прежде только к монастырской жизни. Но в России в XIX веке старчество вышло за ворота монастырей — или, точнее, мир пришел в монастырь к старцам.

Вообще, старец — это духовник братии или сестер монастыря. Дело в том, что жительство в монастыре подразумевает духовное руководство, открытие послушником своих помыслов старцу ― духовнику, игумену. Только так можно научиться науке из наук — духовному деланию. Вообще, монашество — это то, чему учатся друг у друга. И хотя существует много замечательных книг о монашестве, сохраняющих его дух, все равно они не могут заменить живое общение и передачу личного опыта борьбы со своими страстями. Собственно, эта борьба и является целью и основанием монашеского подвига. Вот почему в монашестве так важна традиция, которая передается «другдругоприимательно» (есть такое славянское слово): от старших — к младшим, от тех, кто уже долго живет в монастыре, — к новоначальным.

Старчество предполагает, что старец полностью руководит новоначальным в духовной жизни. В идеале человек не должен иметь никаких скрытых от духовного наставника помыслов, пожеланий. Все свои поступки он должен поверять старцу, и всё, что делает, делать только по благословению. В таком самоотречении, послушании и передается монашеская традиция.

В XIX веке благодаря деятельности учеников замечательного подвижника ― преподобного Паисия Величковского — монашество расцвело в России, и одним из центров возрождения монашеского делания стала Оптина пустынь — впоследствии известный на всю Россию монастырь. В современной Румынии есть Нямецкий монастырь, который тоже стал известным благодаря трудам старца Паисия и его сподвижников. И до сегодняшнего дня в румынском языке существует слово «старец», оно не переводится. Старец — это игумен монастыря, старица — игумения, дом, в котором живет игумен или игумения,― стариция.

В XIX веке в России получилось так, что к духовникам Оптиной пустыни стали приезжать на исповедь или ради совета по житейским вопросам богомольцы-миряне, начиная от простых крестьян и заканчивая известными образованными людьми. Это и братья Киреевские, и тот кружок, который сложился впоследствии вокруг оптинского старца Макария и занимался переводами святоотеческой литературы на русский язык. Это и Н.В. Гоголь, и Ф.М. Достоевский, и Л.Н. Толстой… Хоть Лев Николаевич и был величайшим путаником и хулителем Православной Церкви, тем не менее, он тянулся к старцам. Ведь его знаменитый уход из Ясной Поляны был не просто уходом на станцию Остапово. Там его задержали родственники и почитатели, потому что не хотели, чтобы он дошел до своей конечной цели. А шел он именно в Оптину пустынь… Само это перечисление имен очень известных людей, оставивших глубокий след в истории русской культуры, литературы, философии, говорит о том, что явление старчества интересовало самый широкий круг общества.

И в других Поместных Церквах старчество развивалось похожим образом. Мне приходилось в начале 1990-х годов посещать известного на всю Румынию духовника старца Клеопу (Илие) — человека необыкновенно глубокого, удивительного для нашего времени подвижника. Он пережил тюремное заключение, в 1940–50-е годы долгое время жил в лесу, скрываясь от властей во время гонений на Церковь в коммунистической Румынии. К 1990-м годам он почитался всей страной как один из величайших старцев.

Я пришел в Троице-Сергиеву Лавру, когда еще был в силах всем известный архимандрит Кирилл (Павлов) — замечательный духовник, самый настоящий старец. Благодаря книге владыки Тихона (Шевкунова) «Несвятые святые» стал известен без преувеличения всей России отец Иоанн (Крестьянкин) — но и до этого его знала вся Церковь. Эти старцы были людьми необыкновенно любвеобильными, терпеливыми, мягкими в общении с приходящими — и очень требовательными к себе. Это очень важный критерий.

И сегодня есть много людей (как правило, это монастырские духовники), которые не только исполняют свое монашеское послушание, но и помогают людям, приходящим к ним из мира. В акафисте преподобному Сергию есть поэтическое сравнение: «сосуд, благодати полный и преизливающийся». Так можно, наверное, охарактеризовать каждого старца.

— Это очень красивая характеристика. Но в обывательском сознании старец — это прежде всего прозорливый человек. Вот сейчас Вы рассказывали о встрече с удивительным румынским старцем Клеопой, и очень захотелось Вас спросить: «А он Вам что-то открыл?».

—Вы знаете, да. Нас было трое. И когда ему сообщили, что пришли три иеромонаха ― студенты из России, он сказал: «О, митрополиты идут, пропустите». И двое из нас действительно уже митрополиты, третий ― архиепископ…

Но я, конечно, шучу. Думаю, и с его стороны это была просто шутка. А если говорить серьезно, то самое ненужное в христианской жизни ― это поиск прозорливости. Ни в коем случае не надо к этому стремиться. Этим «требованием чуда», причем чуда на потоке (если к «старцу» едут автобусами), мы профанируем всё ― профанируем веру, старчество как явление и вообще само христианство.

Старец — это именно духовный наставник. А любой духовник все-таки должен знать человека, какое-то время быть рядом с ним. Замечательный пример старца нашего времени — это, конечно, преподобный Паисий Святогорец, который духовно окормлял женский монастырь в Суроти, ныне один из лучших, самых благоустроенных монастырей в Греции.

Поэтому когда к старцу — настоящему или просто прослывшему таковым ― приезжает кто-то со стороны и требует немедленного чуда и прозрений: «Ну-ка, расскажи мне всю мою жизнь, и что мне делать дальше»,― это на самом деле кощунство. Ни один духовно опытный человек не поддастся на такие просьбы, претензии и, скорее всего, тихо-мирно отпустит такого посетителя восвояси, сказав ему несколько слов утешения. Там же, где начинается подыгрывание подобным настроениям, подлинной духовной жизни, подлинного старчества нет и не бывало.

― А есть ли вообще старцы в наши дни?

― Думаю, да. Есть и в наши дни духовно опытные люди и в монастырях, и на приходах. Без них Церкви было бы очень тяжело. Но здесь нужно быть очень осторожными, все делать внимательно и с рассуждением. И надо очень беречься от распространенного сейчас типа отношений, в том числе и с Богом, который выражается словами: «Ты ― мне, я ― Тебе».

― Тем не менее, многие ищут старцев именно для того, чтобы получить какой-то особый совет, наставление…

― В «Душеполезных поучениях аввы Дорофея» есть прекрасное место. Авва Дорофей приводит слова Писания: «Спасение во многом совете»,― но подчеркивает: не в «совете с многими», а «во многом совете» с опытным человеком. А у нас, к сожалению, любят делать так: «Вот, была я у такого-то старца, поедем теперь к другому старцу, потом еще к одному». Это, конечно, совершенно неправильно. Если мы увидели духовно опытного человека, смогли побыть около него, это иногда важнее длинных речей. Из жизнеописания многих святых мы знаем, что люди, даже просто понаблюдав за ними издалека, назидались этим больше, чем словами. Такие случаи есть в житии преподобных Сергия Радонежского, Иоанна Рыльского, многих других святых. Потому что человек, исполнивший заповеди Божии и сподобившийся Божией благодати, настолько отличается от окружающих, что сам по себе служит назиданием. Но, повторю, специально сегодня, в наши дни, ехать и искать старца мне кажется неправильным. В лучшем случае, это не принесет никакой пользы. И, конечно, совершенно чудовищная практика ― когда собирают автобусы на «поездку к старцу». Это просто бизнес.

― Как правило, такие поездки все-таки совершаются без благословения…

― Никто не может никому ничего запретить. Мы свободные люди, живем в свободной стране ― сел и поехал, куда хочешь. Поэтому мы ― архиереи, духовенство ― не то чтобы «запрещаем» или «не благословляем», но пытаемся объяснять, что духовная жизнь не заключается в поездках от одного старца к другому.

Знаете, иногда у некоторых людей появляется пренебрежительное отношение к обычным священникам, типа: «Вот была я у старца — это да! А в нашем храме — какие это батюшки? У них жена, дети, да и вообще они еще мальчишки…». Такое пренебрежение ― по сути хула на Духа Святого, который изливается на каждого священника в момент хиротонии и дает ему власть «вязать и решать».

― Владыка, Вы напомнили о старце Паисии Святогорце. Думаю, что он и до сих пор окормляет людей ― через свои книги. Может быть, современному человеку следует именно так искать духовного наставления?

― Я думаю, современному человеку нужно ходить в храм, участвовать в таинствах, читать духовную литературу, в том числе, книги тех людей, которые были духовно опытными и пользовались при жизни расположением своей паствы. И Господь пошлет в свое время всё, что необходимо,— хорошего духовника, добрую церковную общину. А если это для человека будет нужно, приведет его и в какой-то монастырь. И там он встретит монаха, может быть, не прославленного, не из тех, к кому «духовные туристы» ездят целыми автобусами, но того, кто сможет дать совет — который нужен именно этому человеку, и именно в это время. И если человек этот совет услышит, исполнит — он получит самую большую пользу, которую только можно получить.

Газета «Православная вера» № 12 (608)

Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин

(0)

Говоря о духе смиренномудрия, я как будто заглядываю в глубину пропасти, а эта пропасть — наука о смирении. И сегодня я думаю, что смиренномудрие, о котором мы слышим еще у преподобного Антония Великого, и которое так глубоко преподал нам святитель Игнатий Брянчанинов, это наука из наук, а дух смиренномудрия, это прежде всего дух Христов.
Не случайно вслед за чистотой сердца святой Ефрем просит смирения ума. Смиренномудрием, как неким духовным солилом осоляется пост. Это единственный способ сохранить в правильном виде любые духовные приобретения. Попробуйте сделать доброе дело без смиренномудрия и получите в результате такое добро, о котором и говорить стыдно или горько. Это и еще хуже, получите за это добро порцию мутного тщеславия, вот и весь результат.
Смирение и мудрость, чудный союз двух добродетелей. Сегодня духи лукавства и гордости столь искусно расставляют ловушки и сети для христианина, что и малое уклонение от спасительного пути в духовной жизни сопровождается великим падением. Каждый из нас испытывал подобное на себе. Когда человек только начинает первые шаги в духовной жизни, тогда еще понятно, неопытность, пылкость, горячность. Но пройдет немного времени и молитва становится каторгой, чтение духовных книг – изнурительным и утомительным трудом, а пост и воздержание – наказанием. Многие через это проходили. А когда походят годы, порой весьма непростые и долгие. Спрашиваешь себя, где радость молитвы? Где жажда духовной мудрости? Где легкость поста и окрыленность воздержанием? Увы. Ответов нет. А все потому, что упущен очень важный пункт духовного приобретения – смиренномудрие. Это когда в тебе спасительное смирение открывает глаза на собственные немощи. Горячее покаянный плач вычищает собственные несовершенства. А приобретенная чистота души умудряется доверием Богу и недоверием себе. Такая мудрость, выстраданная в борьбе с самим собой, и есть смиренномудрие.
За всю мою пастырскую практику только один человек задал мне вопрос, что такое смиренномудрие, и как его найти. А ведь в храме бывало до тысячи человек по праздникам. Приходили, уходили, страдали, плакали, радовались духовным открытиям, снова теряли. Вот только никто так и не понял, что все духовные приобретения держатся на смиренномудрии, начинаются с него и им венчаются.
А секрета большого в нем нет. Святитель Игнатий пишет: «Смиренномудрие есть образ мыслей заимствованный всецело из Евангелия, от Христа.» Без такого образа мыслей невозможно стать христианином опытно, на деле. Думаю, что по причине редкости этой добродетели мы и наблюдаем картину, что на протяжении многих лет люди приходят в церковь, а порога ее по настоящему не переступают. Вот и молимся по двадцать лет без радости, и постимся без легкости.
Можно сколько угодно много молиться и поститься, но если духом смиренномудрия не будет освещено сердце христианина, молитва тщетна, а пост вреден. Думаю, что именно по этому прошение об этом духе идет вслед за прошением чистоты и целомудрия, потому как очищенный постом человек нуждается в смиренномудрии, как в одежде, без которой нечем прикрыть свою духовную наготу. Подумайте, какие мы душами перед Богом и перед святыми, стыдно и подумать, а смирение покроет наши немощи и страсти, согреет душу от озноба гордости мира и похоти очей, и даст нам спасительную возможность заглянуть в себя по настоящему. Это так трудно, но так необходимо.

Господи, дух смиренномудрия даждь ми! Смирение покрывает грехи наши, ибо осудивший себя, прощен Богом. А мудрость смирения отрешает нас от грехов мира, ибо осудивший себя не судит мир, да и до мира ли ему, когда над ним самим грядет суд…
Стефан Игнатьев

(3)