Бывает, что во второй половине поста усердие ослабевает. Если вначале ты, как горячий рысак, бьешь землю копытом и ищешь подвига, то спустя несколько недель великопостное напряжение ослабевает, все большие послабления себе позволяешь, и руки понемногу опускаются. Как заставить себя все время гореть ревностью?

Ответ нетривиальный: нужно разозлиться. И это легко сделать, глядя на себя в зеркало покаяния. Что это за природа моя такая падшая? Один и тот же грех мучает и мучает душу, сколько ни борись с ним, подходит снова и снова и никак не оставит в покое. И снова и снова видишь в своей окаянной душе, что она получает услаждение от него. «Ненавидящий душу свою в мире сем»: это и про меня тоже.

Ты как будто сам с собой играешь в шахматы. Все пытаешься ухватить себя, скомандовать себе: «Стой, душа, раз-два! Ко Христу круго-ом! Шагом марш!» Но хитрое естество только для видимости сразу капитулирует, принимает вид покаянный, а само на подсознательном уровне лихорадочно перебирает, как ослабить хватку, вырваться и сбежать. Вроде бы ты уже его схватил, но оно извивается, как уж, и вдруг – на тебе: шах и мат.

Это раздражает. Если бы был виноват кто другой – наверное, уже бы дал по шее. Но виноват всегда сам. Поэтому поневоле понимаешь, откуда появилась практика самобичевания. И начинаешь себя мучить поклонами и голодом. И все повторяется заново.

Ненависть, оказывается, бывает и нужна. Как тут не вспомнить «Балладу о ненависти и любви» Э. Асадова. Там жена, чтобы заставить мужа – потерпевшего крушение пилота – двигаться и не замерзнуть, говорит ему по рации, что изменила ему. И тот, ведомый ненавистью, преодолевает сам себя и остается в живых. Нетривиально, не правда ли? Сначала она говорила ему о любви, но это его не могло подвигнуть на борьбу за выживание. Потом она ему солгала, и злоба его растормошила.

Так бывает и с нами. Бесконечная любовь Божия к нам уже иногда не подвигает нас к делу, поскольку она постоянно изливается на нас – и мы… привыкаем к этому. Но вот новый импульс поститься ради Христа нам дают наша плоть и бесы. Это какой-то удивительный парадокс. Нечистые духи сами толкают нас в грех. И когда им это удается, мы со слезами и новыми силами снова обращаемся к подвигам.

Блажен, кто все время горит огнем божественной ревности и не падает в грех! Но и теплохладный, все время наступая на одни и те же грабли, в конце концов может яростно вооружиться на беззаконие.

Если вся наша жизнь – «житейское море», то Великий пост – это Бермудский треугольник. Тут происходят битвы, случаются чудеса, разрываются пространственно-временные связи. Многострадальный Одиссей, возвращаясь из Трои на родную Итаку, в какие только неприятности не попал, каких только приключений не пережил, с какими только чудищами не встречался.

Мы сейчас как раз в шкуре Одиссея. Только мы плывем не на Итаку: конечный пункт нашего назначения – Небесный Иерусалим. Путешествие наше также исполнено злоключений и чудищ, только наши чудища – грехи и страсти, которые выползают во множестве именно в Великий пост. Наши Сцилла и Харибда – уныние и гордость, циклоп – осуждение и пустословие, Сирены – блудная похоть. Как их всех победить? Для каждого есть свое оружие.

Уныние и печаль подкрадываются вслед за каким-нибудь искушением, когда не хватает силы прибегнуть к молитве. Причина – рассеянность и невнимательность, упование на себя, вообще на все земное. Уныние – это и есть Сцилла, проплыть мимо которой без ущерба невозможно. Уныние гнет человека к земле и выбивает из рук самое главное оружие христианина – молитву. Нет сил ни на что, только опустошение и тоска разъедают душу.

Но как только ты заставил себя встать на молитву и воспрять духом, сразу незаметно подкрадется другая опасность. Гордость и самомнение, которые тут же начнут нашептывать, какой ты герой – победил уныние, какой ты молитвенник и вообще молодец. Если Сцилла с корабля похищала несколько матросов, но корабль продолжал путешествие, то водоворот Харибды засасывает в себя судно, и тогда спасения нет. Чтобы убежать от нее, нужно быть внимательным к себе, видеть свои грехи и страсти, нисколько себя не оправдывая. Пройти между Сциллой и Харибдой, найти тайную тропу, царский путь, ведущий в пристань покаяния, – задача не из легких. Но «невозможное человекам возможно Богу» (Лк. 18: 27).

Чревоугодие. Иероним Босх

Чревоугодие – еще одна опасность в нашем путешествии. Никогда не ощущаешь так, как в пост, что для поддержания жизни и энергии человеку нужен минимум. Кто пытался поститься по Уставу первую Великопостную неделю, опытно познал: чтобы быть сытым и бодрым, достаточно чашки чая и пары ломтей хлеба. И в принципе это знание мы постоянно носим с собой. Но снова и снова впадаем в искушение: то пресыщаемся, то подъедаем, то лакомимся «вкусненьким». Все без исключения терпят урон от этого «чревособлазнителя», только для сильного духом это жалкий бесенок, а для слабого – целый монстр.

Как его победить? Думаю, это знает каждый: есть по часам, не подъедать между приемами пищи, вставать из-за стола с легким чувством голода. Все это знают, да вот только как же это исполнить – непонятно. День несешь такой подвиг, два, три, неделю… а потом раз – и сорвался, объелся квашеной капустой или солеными огурцами, да неважно чем. Помните, как спутники Одиссея наелись отравленной пищи у царицы Кирки и обратились в свиней? Так и мы в какой-то момент уступаем помыслу, проигрываем умную брань и пленяемся. Это совершается за какую-то секунду, за миг – и все, мы уже жадно накидываемся на еду и хрюкаем. Кто так не падал в течение Великого поста? Кто не падал – тому честь и хвала. Кто падал и падает – тот раб желудка. А чтобы разорвать узы рабства, нужно мужество и злость на поработителя.

Следующее чудовище еще страшнее – плотская похоть. Тут целый огонь сжигает путника, и загорается все от малейшего нецеломудренного взгляда, слова, воспоминания. И начинается даже не брань, а целая война.

Даже и не знаю, к кому эта страсть больше пристает: к женатым или к холостым. И для каждого находит свой предлог соблазнения. Поддайся только раз – уступи сантиметр помысла, и эта гадость будет снова и снова качать права в твоем сердце, пока или не капитулируешь, или не возненавидишь и ее мерзкий оскал, и свою удобопреклонную животную сущность. «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит… самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14: 26), – сказано и для этого случая.

Бороться с этим чудовищем можно десятилетиями. Как сказал преподобный Иоанн Многострадальный – самый длительный ратоборец с этим монстром: «Мы ведь сами помышляем своим умом о плотском, за это и попускает на нас Бог страдания Своим праведным судом, потому что мы не приносим достойных плодов покаяния».