Сострадание основано на любви к человеку — любовь делает другого единым с собой, как бы своим вторым «я». Сентиментальность же основана на любви к самому себе; ее огорчают не страдания другого человека, а собственное испорченное настроение; она стремится не уничтожить страдания в мире, а убрать картины страдания из поля своего зрения.

Искусство и литература делают душу человека склонной к подражанию и к эмоциональной включенности в ситуацию. Человек, привыкая переживать душевное состояние персонажей пьес, телесериалов и романов, в результате сам начинает «играть в жизнь», как артист на сцене. Искусство развивает высокую пластичность психики, нередко доходящую до патологии, и эмоциональную отдачу представшему перед сознанием образу. Любовь болеет за другого; ей больно, потому что больно человеку. Сентиментальность болеет за себя; ей больно, потому что негативный образ страдания вторгся в сознание и вызвал отрицательные эмоции.

Любовь основана на желании блага другим людям. Сентиментальность — на желании собственного душевного комфорта; страдания других она воспринимает как неприятный диссонанс в своем душевном покое. Сентиментальный человек не может любить, он может влюбляться, создавать себе идолов, служить им и этими идолами заполнять свою душу.

Обратная сторона сентиментальности — это жестокость. То, что лежит за пределами непосредственных ощущений, сентиментальному человеку чуждо и безразлично. В сказке Экзюпери «Маленький принц» автор проговаривается: «Если потухнет моя звездочка, то какое мне дело до всей Вселенной», другими словами, — звездочка, в которую я влюблен, мне дороже всей Вселенной.

Сентиментальный человек готов плакать при виде больной собаки и в тоже время останется глух и равнодушен к страданиям миллионов людей, лишь бы он не видел этих страданий.

Сентиментальность — это не любовь, а болезненная впечатлительность, это хроническая, заглушенная истерика, заменяющая любовь.

Архимандрит Рафаил Карелин