Есть во Второй книге Царств рассказ о детях царя Давида, Амноне и Фамари. История очень трагичная: жизнь молодых людей изувечил блуд. И, пожалуй, мы не найдем в Библии второго такого повествования, которое так определенно показывало бы страсть блуда в ее созревании и действии и так ярко свидетельствовало бы о самой сути этой страсти.

Фамарь была очень красива, и Амнон влюбился в нее. По совету друга он притворился больным и, когда сестра пришла его навестить, набросился на нее и изнасиловал. Через несколько минут после преступления Амнон почувствовал вместо былой «любви» острую ненависть к Фамари. Он вызвал слугу и приказал прогнать обесчещенную сестру. Повеление было исполнено. И вывел ее слуга вон и запер за нею дверь. И посыпала Фамарь пеплом голову свою, и разодрала разноцветную одежду, которую имела на себе, и положила руки свои на голову свою, и так шла и вопила (2 Цар. 13: 18–19) – повествует Библия.

Случай этот вполне можно назвать архетипичным. Во всех деталях данного библейского рассказа просвечивается глубокая психологическая правда. Все точно так, как бывает и в нашей жизни. Например, ошибочное принятие за любовь позывов своей похоти. Полюбил ее Амнон (2 Цар. 13: 1) – говорится вначале, но потом читателю открывается истинное содержание такой «любви». Как только похоть находит удовлетворение, она обнаруживает свою подлинную природу – ненависть к человеку. Потом возненавидел ее Амнон величайшею ненавистью, так что ненависть, какою он возненавидел ее, была сильнее любви, какую имел к ней (2 Цар. 13: 15).

Блудник видит перед собой не личность, а автоматический удовлетворитель. Это бесовский взгляд на творение Божие
Используя ближнего как средство удовлетворения страсти, блудник ненавидит в нем его душу, отказываясь признать живого человека со своей судьбой, переживаниями, мечтами, надеждами, стремлением к счастью. Он видит перед собой не личность, а автоматический удовлетворитель. Это бесовский взгляд на творение Божие, взгляд из преисподней. Здесь нет любви, но есть стремление использовать и выбросить, как ненужную вещь.

Вообще всякая страсть от диавола, а он сам – человеконенавистник и губитель. Поэтому основа любой страсти – ненависть, а цель ее – уничтожение человека, как его тела, так и души. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить (Ин. 10: 10) – говорил Спаситель о диаволе и его слугах. Оказывается, можно погубить и после убийства. Есть смерть вторая, о которой сообщает книга Апокалипсис (см.: Откр. 21: 8). Именно к этой, духовной смерти и ведут нас страсти, среди которых блуд занимает главные позиции.

Недаром гениальный Толстой заметил, что, когда Анна Каренина и Вронский впервые совершили грех прелюбодеяния, Вронский, смотря на Анну, «чувствовал то, что должен чувствовать убийца, когда видит тело, лишенное им жизни». Вронский и был духовным убийцей. Он забрал у Анны душу. Тело, уже никому не нужное, по инерции прожило еще несколько лет и тоже погибло. Таково действие страсти: вначале душа, потом и тело. Это чудовище, которое пожирает всего человека без остатка.

***

Суть блудной страсти – в отделении телесной близости от духовной. В семейной жизни две стороны соединяются, образуя уникальное чудо брачного единства двух. Блуд же не ищет духовно-телесной общности, но учит воспринимать желанного человека как кусок мяса, который можно отбросить после насыщения. В большинстве случаев добрачные половые отношения этим и заканчиваются. Любовь без ответственности – ложь. И Амнон не любил Фамарь – он просто пожелал ее цветущее молодое тело. А, насытившись, отвернулся, как собака отворачивается от обглоданной кости.

Иногда слышу вопрос на встречах и беседах: ну почему нельзя? По какой причине точно те же действия, которые Церковь благословляет в браке, становятся плохими вне его? Удивительно, но больше спрашивают девчонки. Те самые девчонки, которых со временем обглодают похотливые кобели – и равнодушно отвернутся от них. Тогда, возможно, придет понимание – да только что толку от твоего запоздалого прозрения? Да, Господь не оставит, если будет покаяние. Но своего женского счастья ты уже вряд ли дождешься, глупышка.

Стоит внимания реакция Фамари на лишение своей девической чести. Для нее потеря девственности – крах жизни. И посыпала Фамарь пеплом голову свою, и разодрала разноцветную одежду, которую имела на себе, и положила руки свои на голову свою, и так шла и вопила (2 Цар. 13: 19). В древнем мире утрата невинности до брака действительно была катастрофой. Обесчещенную девушку уже никто не возьмет, она никому не нужна, ибо ее честь и счастье украли. Древние ясно осознавали невозможность брачного союза и нормальной супружеской жизни с такой женщиной. Фамарь понимает, что она остается навеки без мужа и детей и устраивает, по сути, погребальный плач по своему женскому счастью.

Увы, сегодня для многих дам состояние Фамари является вполне терпимым и даже порой желанным. «Свободная жизнь» без супруга и потомства, без какой бы то ни было ответственности – да это же идеал эмансипированного сознания! Многие сегодня просто не поняли бы плача опороченной дочери Давида. «Ну, подумаешь… А для кого беречь? А почему не получить удовольствие, если обе стороны не против?» Кстати, еще полвека назад образ мышления Фамари был естественным для жителей наших сел и деревень. Теперь далеко не так.

(2)